В начале своего творческого пути Олег Нефедкин учился на иллюстратора у Бориса Дегтярева, бессменного главного художника «Детской литературы». Сделал несколько книжек. Был учеником знаменитого иконописца, архаиста-новатора Зенона. Жил в монастыре. Занимался в мастерских Академии художеств. Стал коммерчески успешным живописцем. Ездил по заграницам. Иными словами, его профессиональная карьера состоялась.

И тут художник бросает искусство. А через восемь лет снова берется за кисть, но уже совершенно по-новому. Где академизм Дегтярева, реализм XIX века, иконопись?! То, что у нас именуют «духовным», — эвфемизм для всего робкого и благонамеренного? Новые работы не похожи на Васильева и Сороку. Даже на Клее и Миро, столь любимых художником. За этими картинами нет никакой традиции, школы. Прямоугольник холста, пигменты — чистая живопись, даже более чистая, чем у фанатиков модернистского живописания. Такого рода искусство равнодушно ко всякому формализму. Оно не «работает над формой», не «концептуирует». Подобные повороты в творчестве, когда прошлое сгорает и все сходится в одну точку — единое настоящее, хочется назвать озарением. Здесь господствует ничто. Такой модус живописи обладает огромным потенциалом открытости. Каждая картина — след акции, самодостаточной, «самовитой». Ремесло, а в нем мастер силен, веками остававшееся основой производства искусства, оказывается снятым.

Так все видится с позиции самого автора. Однако невозможно опустить другой ракурс: творчество в горизонте истории искусства, всегда подразумевающей истоки. Художник, как уважающий традицию мастер, в своих картинах указывает на них сам. Они — в работах Виллема де Кунинга, отчасти Ричарда Дибенкорна. Абстракционизм, вечно молодой в США и решительно повлиявший на Европу, лишь мимолетно коснулся русского неофициального искусства. Нарра-тивность, насаждавшаяся соцреализмом в репрессиях к «зрительному», до революции доминировавшему в русской культуре, возобладала и в нашем contemporary art. Отчего в отечественной визуальности — искусстве, архитектуре, дизайне, кино — сегоается недостаточность формального опыта, который Западу принес абстракционизм. В этом контексте начинание Олега Нефедкина восполняет нехватку «зрительного» в русской «высокой» культуре и способствует восстановлению коренной традиции в целом.